41. Масэ Магосиро Масатапу, разбивающий деревянным молотом глиняную пожарную бочку.
Магосиро был родным сыном Кудаю Масааки. Постиг все тонкости искусства владения мечом. Рукояти большого и малого мечей он обматывал хлопчатобумажным шнуром, так как особенно заботился о том, чтобы руке было приятно держать рукоять меча. Тем не менее, он готов был яростно сражаться и пасть в бою. В ночь вторжения он, по своему обыкновению, сначала осыпал врагов стрелами из полу лука ханкю (1). А затем, отбросив его, взялся за копье и вступил в схватку с врагом.
В саду, примыкающему к гостиной дзасики (2), он встретил Тории Риэмона. „Гора?" — назвал он пароль и услышал в ответ: „Гора". В темноте было плохо видно, но правильного отзыва „Река" Магосиро не получил. Поняв, что перед ним враг, он схватил копье и нанес удар. Тории незамедлительно повернул обратно, подумав при этом, что жизнь господина в опасности, ринулся было в общую комнату <има>, но опомнился и вскричал: „Спины тебе не покажу, чтобы потом не жалеть!" — и скрестил мечи с Магосиро. Масатацу сражался изо всех сил и применял тайные приемы, но допустил ошибку, поскользнулся на снегу и скатился в пруд. Тории с криком: „Попался!" — взмахнул мечом и уже собирался снести голову Магосиро. В этот момент Обоси Рикия (3), издали заметив происходящее, схватил лук и со свистом послал стрелу. Он не промахнулся. Стрела попала Тории в грудь. Тяжело раненный Тории отступил, а Магосиро нанес боковой удар снизу. Клинок разрубил Тории от ребер до груди, он беззвучно упал навзничь и испустил дух. Вскочил на ноги и Магосиро и, даже не выжав одежду, вновь устремился в глубину сада, мечом прокладывая себе дорогу.
Молотом на длинной рукоятке Масатацу разбивает глиняную пожарную бочку. Эпизод не описан в сопровождающем тексте.
1. Полулук ханкю — небольшой лук размером приблизительно в половину обычного, большого лука дайкю, высота которого составляла семь сун пять сяку (около 2,5 м). Из ханкю можно было стрелять и стоя и сидя.
2. Дзасики — гостиная в традиционном японском доме, пол которой устлан циновками татами. Здесь принимали гостей, устраивали банкеты. Дословно означает: „комната, застеленная подушками для сидения". В древности этим словом обозначали комнату с дощатым полом, на него укладывались ситомэ (подушки), эндза (круглые циновки) и пр.
3. Обоси Рикия — см. Лист 2
42. Урамацу Кихэй Хидэнао изображен в одной из комнат особняка, где на специальной подставке развешаны женские кимоно.
Хидэнао, нюдо (1) в монашестве Рюэн, был родом из области Канто. После гибели господина в Ако он сказал, что немедленно отправляется на родину. Ему было уже более шестидесяти лет, и сын его Хандаю уговаривал отца остаться, но напрасно, и, в конце концов, они поехали вместе. Обоси был восхищен. Условились, что не следует совершать самоубийство вслед за господином, а надо, покинув замок, отправиться в Канто и там готовиться к исполнению долга. После скитаний он поселился в квартале Кодзимати и все силы положил, чтобы отомстить за господина.
В предсмертной записке, которую в ночь нападения он пришил к клобукудзукин, было написано: "Отдать жизнь за господина — это долг самурая. И хотя в ста случаях из тысячи хотелось бы избежать этого, но долг велит не дрожать над своей жизнью". И, устыдившись этих слов, сложил:
Судьбы не изменишь!
Ничего избежать
Невозможно!
Урамацу Кихэй Хидэнао, в монашестве Рюэн, 62 лет от роду
1. Нюдо (дословно — "вставший на путь") — так называли принявших монашество, "вставших на путь" Будды. При этом принятие обетов не обязательно сопровождалось „уходом из дома" (сюккэ) — затворничеством в монастыре. Нередко нюдо оставался в миру, но принимал облик монаха — носил рясу, брил голову и исполнял монашеские обеты: воздерживался от скоромной пищи и вина, читал молитвы, вел благочестивую жизнь. Основной формой подвижничества нюдо были паломнические странствия.
+ 843. Ядзама Кихэй Мицунобу несет шлем и капюшон на острие алебарды нагината.
Ядзама Кихэй Мицунобу был потомственным вассалом дома Энъя. Его воля, так же как и воля его сыновей, старшего Дзютаро и младшего Синроку1, была тверда, подобно металлу. После падения дома Ако они сразу же отправились в Канто. Независимо от образовавших союз верных вассалов <во главе с> Обоси они намеревались выследить и убить Моронао. Объединенные общей целью, отец и сыновья втроем бродили по тем местам, где появлялся Коно Моронао, ища возможности сразить врага. Однако умереть ему еще не было суждено, встретить его не удавалось. Отец и сыновья Яд-зама глубоко страдали от того, что им приходилось ждать и таиться. Как-то раз во время слежки они повстречали Сэндзаки Ягоро2, и тот им сказал: „Поговаривают, что преданные вассалы постепенно перебираются в Канто". Они очень обрадовались, посетили жилище Хара и Ёсида3. вновь принесли клятву и вступили в ряды преданных вассалов. <Ядзама> переменил имя на Сомабара Кисай и снял жилье в квартале Кодзимати, а накануне вторжения переехал в основную резиденцию.
Он постиг все секреты искусства боя на копьях и, хотя и был в преклонных годах, но людям в расцвете сил ни в чем не уступал. В частности, он замечательно стрелял из малого лука ханкю с поистине фантастической быстротой. О такой стрельбе говорят: „боги появляются, демоны исчезают". Он обрушил на противника водопад стрел, а когда колчан опустел, в ход пошло копье. Бился он замечательно.
Увидев копье, оставленное у ворот какого-то особняка, он прикрепил к нему тандзаку со стихами:
Спрошу я тебя, о „птица столицы":
Знаешь ли ты, беззаботная,
Что значит жить в этом мире,
Терзаясь стыдом?
Галю Сорю
Ядзама Кихэй Фудзивара Мицунобу из провинции Оми, 69 лет от роду.
1. Дзютаро и Синроку — см. Лист 13 и 40, соответственно.
2. Сэндзаки Ягоро — см. Лист 12.
3. Хара и Ёсида — Лист 46 и 50.
4. Миякодори (дословно — „птица столицы") — поэтическое название небольших водоплавающих птиц различных пород. Стихотворение представляет собой „отсылку" к классическому стихотворению Аривара-но Нарихира (818—893) из знаменитого романа „Исэ моногатари" („Повесть об Исэ") с частичным его цитированием:
Если ты такова же,
Как имя твое, о „птица столицы", —
То вот что спрошу:
Жива или нет
Та, что в думах моих?
44. Масэ Тюдаю Масааки, целящийся из лука.
Под именем Мицухаси Дзётэй (1) Масааки снял дом в квартале Кодзимати и стал врачом. Его сын Магокуро изменил имя на Коитиро. Из Западных провинций, где он проводил сбор пожертвований на восстановление храма местного божества, пришли три-четыре верных вассала, они поселились у Дзётэя и стали жить вместе.
Настал 14-й день 12-го месяца — день нападения. Хотя Тюдаю к тому времени исполнилось шестьдесят два года, он был крепок, так что не уступал даже людям в самом расцвете сил. Он был поставлен во вторую линию атакующих. С воинственным кличем врубился он во вражеские ряды со стороны главного входа и вступил в бой с воином неприятельского отряда Мори Бандзаэмоном. Оба сражались свирепо, бой был кровавый. Хара Мимура, увидев это, подумал: „Меч Мори остер, но зарубить старика не позволю!" И только он собрался вмешаться в их единоборство, как блистательный Тюдаю твердо ему крикнул: „Не мешай!" — и с яростью дикого тигра, высекая искры гардой, продолжал сражаться, не позволив заменить себя. Высоко подпрыгнув, он сделал выпад мечом и не промахнулся: удар пришелся Мори в лоб над переносицей, там, где завязывают повязку хатимаки. Меч был выкован мастером Кунитоси, а Масааки был умелым воином, и потому разрубленный надвое Мори, не успев вскрикнуть, умер на месте, истекая кровью.
Тюдаю сказал себе: „Неплохое начало!" — вытер окровавленный меч <…> и побежал по направлению к внутренним покоям. Тут ему преградил дорогу воин, выставив вперед меч. Воин, назвавший себя Комори Гэндзи, загораживал вход, стоя поперек дороги, и не давал пройти. Они тут же вступили в сражение, нанося и отражая удары, нападая и сверху и снизу. Комори был воином, знаменитым своим мужеством и стойкостью, однако противник ему достался трудный. В тот самый миг, когда Комори уже собрался обратиться в бегство и подался назад, он открылся сбоку, не сумел отразить удара, и Масааки разрубил его надвое — от низа ребер справа вверх. Разрубил и бросил. Действительно, старик сражался замечательно.
Масааки изображен стреляющим из полулука ханкю. Это, вероятно, самая знаменитая гравюра серии „Сэйтю гисидэн". В первую очередь, благодаря ракурсу, редкому в укиёэ: фигура развернута строго в фас — Масааки стреляет „в зрителя".
1. Имя менялось в целях конспирации.
45.Сумино Дзюхэйдзи Цугуфуса изображен в спальне Моронао, куда он ворвался раньше других воинов.
После падения клана Ако Сумино Цугуфуса, бродяжничая, явился в Киото. До выступления „преданных вассалов" он ни слова не говорил своей старой матушке об их деле. Однако настало время, и обстоятельства вынуждали его <открыться>. Он сказал матери так: „Все вассалы во главе с Обоси отправляются в Канто, чтобы навестить могилу умершего господина. Я тоже иду с ними и скоро вернусь в Киото. Вы же спокойно ожидайте моего возвращения". Достав пособие, полученное от Обоси — 10 рё золотом, вручил его матери. Старушка не выказала никакого неудовольствия и произнесла: „Раз уж союз верных воинов решил выступить, следует, не полагаясь на помощь Неба, самим осуществить давно задуманное. Зачем брать меня в расчет! Пожалеешь меня — прослывешь трусом, и тогда позор падет на потомков. Ты должен стремиться к смерти в бою. А о том, чтобы нам встретиться еще раз, не должно и мечтать,— сказала так и приготовила для него походное снаряжение. Потом добавила: — Если в пути будешь испытывать нужду в деньгах, тебе будет трудно, ты измучаешься. Возьми лучше это с собой",— и с этими словами вернула 10 рё Цугуфусе. В тот день они говорили друг с другом обо всем на свете.
Чувствуя себя как нельзя лучше, улеглись спать. На следующий день солнце уже поднялось высоко, а мать все не вставала. Когда же Цугуфуса подошел к ее постели, чтобы посмотреть, в чем дело, оказалось, что она, оставив предсмертное послание, покончила с собой. Дзюхэйдзи был поражен. Послав известие о случившемся Обоси, сын предался печали, ведь он навсегда потерял мать. Затем, несколько успокоившись, отправился в путь.
Враг погибшего господина стал и врагом его матери, а потому в ночь нападения он сражался лучше многих. Всей душой желая убить Моронао, он ворвался в спальню раньше Урамапу Кихэя (1). Обоси Сэйдзаэмона (2) и других. Моронао удалось ускользнуть в одной лишь ночной одежде. Скрипнув зубами, Цугуфуса сунул руку в постель и обнаружил, что она еще теплая. „Далеко не ушел",— подумал он и бросился вдогонку, обыскивая все уголки особняка.
Гравюра изображает сцену в спальне Моронао, куда Цугуфуса ворвался раньше других воинов.
1. Урамацу Кихэй — см. Лист 42.
2. Обоси Сэйдзаэмон — см. Лист 32.
46.Хара Гоэмон Мототоки, припав на колено, замахивается мечом, держа в другой руке копье.
Хара Мототоки был внуком Хара Хэйда Масатоки и военачальником отряда самураев Энья в области Канто. Он был выдающимся учеником Ямаги Дзингозэмона и был сведущ в секретах военного дела и боевых искусствах, в частности — в мастерстве владения мечом и копьем. Вначале он служил семье Матсуда в Бансу, но затем перешел в клан Энья. Когда этот клан пал и пришло время его расформирования, Мототоки принял на себя руководство перевозкой имущества (включая знамена) и осуществил его, не создавая волнений. Он умел брать на себя ответственность и отдавать команды, и поэтому Обоси наделил его полномочиями осуществлять строгий контроль над отправкой молодых и рьяных самураев в Канто, Он был сильным человеком геройского поведения. Во время переходного периода он жил в Кодзимаки, где его знали как Ваду Генсина, врача. Однажды он отправился обратно в Киото на совет с Обоси и вернулся в Канто с большим отрядом людей, готовых принять участие в боевых действиях. Ходили слухи, что после отъезда Мототоки в Киото его престарелая мать покончила с собой, но это неправда. Он жил в Токио с самого начала, вместе с родителями, женой и детьми, и любые иные утверждения на сей счет являются чистым вымыслом. Приемный сын Хары, Хэйдаю, присоединился к движению мстителей после падения Акао, но перед наступлением он исчез в неизвестном направлении.
Круглая полная луна появляется в необъятном небе
После раскатов грома и непрестанного дождя
После пронизывающего холода приходит освежающий бриз, и
Круглая полная луна появляется в необъятном небе.
Как странно — дождаться и
Встретить рассвет новогоднего дня
И снова ждать неизбежного конца
47. Хаяно Кампэй Цунэё в виде привидения, делающий выпад копьем.
Хаяно Цунэё после падения дома Ако стал ронином. Поскольку у Хаяно и его брата на родине, в провинции Исэ, жили родители, то, отправляясь в Канто, они решили на прощание заехать к ним. По пути они встретили похоронную процессию — хоронили их мать. Они были поражены чрезвычайно. Поспешно они присоединились к процессии, провожавшей покойницу до могилы. Тогда же Цунэё послал своего младшего брата Васукэ Цунэнари к Обо-си в Ямасина <Киото> с письмом: "Поскольку я явился в родные места в то время, когда неожиданно скончалась моя мать, то на несколько дней должен остаться здесь. После того, как совершу погребальные обряды, отправлюсь к Вам, в Киото". Затем Кампэй позаботился о своем престарелом отце. Он рассказал ему, что дал клятву: вместе с другими вассалами, вошедшими в союз, выбрав подходящий день прибыть в Канто. "Хочу в ближайшее время пуститься в путь", — сказал он. Отец был в преклонных летах и, потеряв жену, стал совершенно беспомощным. Он сказал: "Твой младший брат Васукэ уже отправился в Канто. Этого вполне достаточно. Хоть ты и стал членом союза мстителей, родителя бросать тоже не годится", — и прибавил: — "лучше оставить тебе это дело". Не изменившись в лице, Кампэй промолчал, перечить не стал, проявив сыновнюю почтительность к отцу. Однако в глубине души он принял иное решение. "Если не послушаюсь отца, нарушу принцип сыновней почтительности. Если пойду против союза верных вассалов, нарушу принцип вассальной преданности. Я из воинского рода, и если не отплачу господину за добро, это будет безнравственным. На меня давят оба долга, и нет у меня другого выхода, как умереть вслед за господином", — так написал обо всем Обоси и в 14 день 1 месяца года Лошади совершил харакири. Узнав об этом, Обоси горько вздохнул и уронил слезу: "Неужели не было способа спасти этого несравненного воина, эту преданную душу? Как печально все это!" — сокрушался Обоси. И вот во время нападения он прикрепил к копью тандзаку со словами: "Хаяно Кампэй пал в бою" и отдал младшему брату <Цунэё> — Васукэ. Тот сразу решил: "Первый сраженный мной враг записывается на счет Цунэё".
Эта гравюра почти монохромна. Цунэё, подобно другим воинам, изображен в боевой позе, с копьем в руках. Однако возникает впечатление, будто фигура тает, постепенно утрачивая цветовую и тоновую насыщенность. Она словно исчезает с поверхности листа. Это хорошо продуманный прием: ведь Цунэё был вынужден совершить самоубийство еще до штурма особняка Моронао, он чисто символически принимает участие в акции и условно включен в число мстителей посредством надписи на тандзаку, прикрепленной к копью Хаяно Васукэ Цунэнари (см. Лист 35).
48.Каида Ядаэмон Томонобу с мечом в руке защищается от стрел с помощью кото (музыкального инструмента) в шелковом чехле.
Каида Ядаэмон служил кастеляном [кура-бугё], был человеком честным, превосходно владел искусством фехтования и боя на копьях. После падения дома Ако, находясь в Ямасина, встал под начало Обоси. Скитался, разыскивая шпионов Коно, и выследил одного подозрительного, который, принимая разные обличья, наблюдал за Обоси. Томонобу сообщил ему об этом, и тогда Обоси стал вести рассеянную, беспутную жизнь, сделал вид, что погряз в разврате. Обоси принял на хранение от верных вассалов, вошедших в союз, их письменные клятвы и передал — все 581 — Ядаэмону, рассказав ему по секрету, что пока месть откладывается. Члены союза и сомневались, и негодовали, но ни один из них не постиг сокровенных мыслей Обоси. Некоторые вассалы изменили клятве и отправились в другие провинции, те же, чья преданность оставалась подобной металлу, выступили в Канто. По мере того, как беспутство Обоси усугублялось, число шпионов Моронао <вокруг> постепенно сокращалось. Но вассалы в один голос обвинили его в трусости и утверждали, что он предал. А это был хитроумный план Обоси, с помощью которого враги на время были введены в заблуждение.
Томонобу защищается от стрел, выставив перед собой в качестве щита футляр для кото, обернутый зеленым шелком. Кото — струнный музыкальный инструмент, напоминающий гусли.
1. Разные источники называют разное число вассалов, пожелавших войти в союз мстителей. Чаще просто указывают на то, что сначала их было больше, чем впоследствии, когда многие по разным причинам отказались от участия в заговоре.
49.Миура Дзироэмон Камэцукэ, вытянув вперед руку с мечом, падает на корзину с углем.
Камэцукэ был поваром и отвечал за продовольствие; он занимал невысокое положение как самурай, но был честным, искренним и верным своему долгу. Он денно и нощно следил за удовлетворением потребностей своего господина, связанных с питанием, и никто не мог бы сравниться с ним в этом деле. Если пища – будь то рыба птица или овощи – слишком долго хранилась, он не использовал ее. Он говорил: «Человеческая жизнь зависит от пищи. Продолжительность жизни зависит, прежде всего, от правильного хранения пищи». Рискуя получить порицание, он не подавал на стол даже любимых яств господина, если не мог получить их свежими. Господин ценил его честность и целостность натуры и относился к нему с любовью и привязанностью. Впоследствии, после падения Ако, Камэцукэ от всего сердца принял присягу Обоси. Пожтому он вел разведку в районе усадьбы врага в Канто и сообщал о своих наблюдениях вассалам в Киото, побуждая Обоси к передвижениям. Позднее он состоял на службе при Обоси в качестве помощника в доме, который они снимали в Кокутёо, и принимал участие в славном наступлении. Он был поистине верным человеком.
50.Ёсида Тюдзаэмон Канэсукэ, сидящий на складном стуле, подает веером сигнал к наступлению.
Ёсида Канэсукэ был приближенным потомственным вассалом клана Ако. Постиг все тайны и секреты воинского искусства. В особенности был сведущ в тактике школы Ямагарю. Он не только обучал новобранцев военному делу, но и предавался „ветру и потоку" (1), имел склонность к сочинению стихов вака.
Вместе с Обоси он стал во главе заговора об отмщении и был назначен одним из предводителей. В первый же месяц года Лошади Обоси отдал приказ Канэсукэ, чтобы он в качестве его заместителя отправился в Канто. Канэсукэ согласился, тогда Обоси сказал ему: „Помыслы мои не изменились, они те же, что и в письменной клятве молодому господину Бара (2). Однако я должен действовать, притворяясь безумным. Это следует хорошенько понять".
Найдя подходящий повод, Канэсукэ срочно разослал циркуляр вассалам, живущим в различных провинциях. Там было сказано, что в 19-й день 2-го месяца следует посетить храм Дзуйкоин (3) в квартале Мурасаки-но Дандземати в Киото. Там находилась надгробная плита господина.
Хара Гоэмон (4), Каида Ядаэмон и Онодэра Дзюнай5 встречали прибывших воинов и радушно угощали их. Обратившись к воинам, Обоси сказал так: „На время я вынужден отложить свое отправление в Канто. На этот раз моим представителем отправится туда Ёсида Канэсукэ. Доверяю ему управление всеми делами вместо себя. Наш договор остается в силе, так что каждый должен это уяснить себе. А теперь приглашаю всех, на прощанье хорошенько выпьем". Всем это пришлось по душе, и пировали они до глубокой ночи. На следующий день Тадаэмон вместе с Сикамацу Канроку и Тэраока Хэйэмоном выехали из столицы. Когда они достигли Аусака-но сэки — Заставы Встреч, он для собственного удовольствия сложил <стихи>:
Рассеялась дымка облаков,
Над императорским дворцом
Выглянуло солнце.
Безоблачное правление!
О, Застава Встреч!
Сложил так и направился в Камакура, обозревая дорогой знаменитые виды и исторические памятники. Под именем Тагути Иссин он остановился в гостинице в квартале Кодзимати.
Во время нападения руководил взятием задних ворот. Был героем, сочетавшим ученость и мастерство воина.
Подобно Обоси Юраносукэ (см. Лист 1), Канэсукэ изображен здесь как военачальник: сложенным веером оги он подает знак к наступлению. Во время штурма Канэсукэ возглавлял отряд, атаковавший задние ворота особняка Моронао. Лист снабжен следующим текстом от издателя: “Издатель, почтительно склонившись, докладывает: „Биографии преданных вассалов" стали печататься в 7 месяце года Овна (1847). Они вошли в моду и получили высокую оценку. В 14 день 12 месяца того же года были завершены. Искренне желаю, чтобы продолжение этих биографий горожане встретили благосклонно. Это было бы великим счастьем для издателя”. Подпись художника гласит: „Написал Итиюсай Куниёси, начавший серию портретов преданных вассалов в первую декаду 7 месяца и закончивший ее в 14 день 12 месяца".
1. „...предавался „ветру и потоку" — см. Лист 14, прим. 1.
2. Молодой господин Бара — сын погибшего господина, главы клана.
3. Дзуйкоин в Киото — по всей вероятности, речь идет о Дзуйсинъин — монастыре школы Сингон района Ямасина в Киото. По преданию, монастырь был основан в 991 г.
4. Хара Гоэмон — ему посвящен Лист 46 серии
5. Каида Ядаэмон и Онодэра Дзюнай — см. листы 48 и 30 соответственно.